Я много лет работал геологом на Приполярном и Полярном Урале и всегда интересовался всем необычным, непонятным с первого взгляда, а иногда и просто уникальным. В моих частых встречах с местным населением я наблюдал странную особенность: у молодых людей обоего пола а, особенно, у детей — у взрослых это встречалось значительно реже — изрезанные вдоль и поперек носы. Раны бывали совсем свежие, а у некоторых людей уже зарубцевавшиеся. Зачастую, носы были так разворочены, что страшно было на них смотреть. Я терялся в догадках: дерутся они между собой или это какой-то ритуал? На мои расспросы они только хитро ухмылялись и отказывались пролить свет на эту загадочную особенность. Все разъяснилось, как всегда, случайно, когда одна семья ненцев была застигнута врасплох. Им некуда уже было деваться и пришлось все показывать и рассказывать.
Наш вездеход неожиданно выскочил из-за сопки. Встречный ветер и шум небольшого водопада на горном ручье, возле которого оленеводы поставили свои чумы, помешали услышать наше приближение. А ведь в тихую погоду по равномерно-прерывистому рокоту мотора и лязганью гусениц можно за километр определить тип вездехода. Собаки тоже были так заняты, что не обратили на нас никакого внимания. Это были частники. Не знаю как сейчас, а в то время они встречались довольно редко среди местного населения. То есть небольшое стадо оленей в двести-триста голов было их собственное. Они забирались подальше в горы, потому что в предгорьях Урала и Пай-Хоя, на холмистых равнинах, примыкающих к Карскому морю паслись огромные стада Байдаратского совхоза-миллионера, в котором было до семнадцати бригад, обслуживающих по восемь-девять тысяч голов каждая.
Семья оленеводов у чума
Вездеход на берегу
Это были ненцы. Нужен не только хорошо наметанный глаз, но и чутье, чтобы издалека отличить их от хантов или, скажем, от зырян. Одни груженые нарты стояли на вершине горки, которую мы только что объехали с наветренной стороны. Это могло означать, что кто-то из соплеменников недавно отдал богу душу. Родичи будут возить тело в течение нескольких недель или даже месяцев, каждый раз ставя нарты на ветерок. А похоронят его по испокон веков пришедшему обычаю на своем родовом кладбище, когда они будут не так далеко от него, как сейчас. А кладбища эти очень интересные, совсем не такие, как у нас. Но сейчас речь не об этом.
Все члены семьи или, вернее, рода из двух-трех семей, судя по количеству жилищ и соотношению взрослых и детей, стояли плотной группой, повернувшись лицами в середину круга. Когда они все разом удивленно повернули головы, наш вездеходчик так резко тормознул, что мы чуть не свалились с крыши прямо под гусеницы (ездить сверху намного приятнее, чем в жаркой шумной кабине, но и небезопасно). Вид у них был, как в фильмах ужасов! Руки и лица – в крови, одежда тоже густо забрызгана кровью. В середине круга лежал только что освежеванный олень, воздымая в небеса все четыре копыта. С него даже шкуру сняли не полностью – так спешили. В прохладный день мясо паровало, а тошнотворный запах внутренностей возвещал о празднике живота. Люди обедали. Дети выхватывали лакомые кусочки и отбегали в сторону. Откусить сырое мясо не так-то уж и просто, как кажется, даже молодыми зубами. У всех в руках – острые, как бритва, ножи. Кусок, не очень большой, а такой, чтоб можно было проглотить, не жуя, хватается зубами. Мясо оттягивается вперед свободной рукой. Взмах ножа снизу вверх – и очередная порция сырого лакомства отправлялся по назначению. Одно неосторожное движение или толчок в суматохе – и порез на носе гарантирован. А соплеменники тогда заливаются веселым смехом, потешаясь над неуклюжим ребенком. Люди постарше едят, не спеша, выбирают наиболее мягкие куски внутренностей, зачерпывают кружкой кровь и с неподдельным удовольствием на лицах пьют ее.
Оленевод
Семья у чума
Нас, хоть и непрошеных, но все-таки гостей, пригласили «к столу». Один из бывалых рабочих взял в руки протянутую ему в качестве угощения кружку с кровью и стал хвастаться, что он пивал ее неоднократно. Ненцы сначала не обращали на него никакого внимания, занимаясь своей трапезой. Но прошло несколько минут, и они, как по команде, «бросили ложки» (шутка – никаких ложек, конечно, не было) и удивленно уставились на нашего оратора. Мы сразу не сообразили в чем дело, а они уже знали, что сейчас произойдет. Не зря же они так торопились с обедом. Дело в том, что при температуре воздуха около ноля градусов кровь северного оленя быстро остывает и сворачивается. И вот когда наш «бывалый» наконец-то решился испить кровушки, и не иначе как залпом, она упала ему в глотку одним большим куском студня. Бедняга посинел, закашлялся, а ненцы развеселились так, как будто присутствовали на спектакле, кульминацию которого они хорошо знали.
На мои расспросы, зачем они это делают, старейшины рода не могли дать вразумительного ответа. Они вообще не многословны, а, если разговор требует каких-то пояснений, замолкают на полуслове или переводят разговор на другую тему. Из литературных источников я еще раньше знал про местных «самоедов» (так их прозвал О.О.Баклунд, один из первых европейцев, которые лет двести назад добрались до Обдорского острога, сейчас это город Салехард), но собственными глазами до этого видел только, как манси ели сырую рыбу, свежую, мороженую или даже «с душком». Есть предположение, что местные кочевники арктических пустынь таким образом восполняют дефицит витаминов в организме, сами того не понимая, спасаясь от цинги и других болезней. В рационе северных народностей чрезвычайно мало растительной пищи. Они почему-то не очень любят собирать ягоды, которые здесь повсюду. Был такой смешной эпизод. Один раз я угостил своего знакомого ханта Николая свежим яблоком. Он долго-долго грыз его (зубы у взрослых, как правило, плохие из-за полного отсутствия фтора в воде, основными источниками которой являются снег и лед), рассматривал, крутил в руках. Я спросил: «Ну, как? Нравится?». Он кивнул в ответ и изрек: «Хороший. Только сырой, однако!». Они могли за всю свою жизнь ни разу не увидеть и не попробовать такие привычные для нас арбуз или капусту, огурец или помидор. Таким образом, для них свежая кровь сырое мясо и малосольная рыба – чуть ли ни единственные источники витаминов и микроэлементов, столь необходимых для человеческого организма.
Особенно «туго» северным оленям зимой. Им приходится «копытить» плотный метровый снег, чтобы добыть себе пропитание: мох ягель, сухую траву или кору кустарников.
Анатолий Крашенинников
См. также