Озеро Большое Щучье. Полярный Урал
А дело было так: 2 июля 1984, а, может быть, и 1983 года, сейчас уже точно не вспомню, в День Оленевода я приехал в стойбище на реке Щучьей, что на Полярном Урале, для того, чтобы выменять у моего знакомого ханта по имени Николай немного свежего мяса за мешок муки.
Мы хорошо «отметили» праздник и я, то ли в шутку, то ли спьяну, предложил хозяину продать мне за сто рублей его старшую дочь Шурку-комсомолку (мы так прозвали ее за комсомольский значок на том месте, где должна была быть грудь), луноликую красавицу Севера семнадцати лет отроду. Николай долго думал, причмокивая губами. Потом изрек: «Хорошая девка, однако! Давай за сто тридцать». У меня было только сто рублей одной купюрой (возил ее в сумке на всякий случай, ведь деньги в полевой сезон ни к чему) и мешок муки, который как раз стоил тридцать рублей. Я понял, что торг тут не уместен, и согласился. Ударили по рукам и легли спать: они в чуме, я — своем вездеходе. Утром, забрав мясо и оставив мешок муки, я уехал к себе на базу за несколько десятков километров и совсем забыл про наш уговор. В каком же я был шоке, когда через два дня Шурка появилась у нас и заявила, что она моя!
У Николая было 11 детей. И все невероятно разные. Тот белобрысый с голубыми глазами, этот – черный, как смоль. И рыжие, и кучерявые, и необычно для хантов высокие. Естественно, возникал вопрос: «Они, что — все твои?». Утвердительный ответ всегда приводил меня в недоумение до тех пор, пока я в тот раз не остался ночевать в стойбище. Николай без всякого намека на смущение на полном серьёзе предложил мне ложиться с его женой в чуме за отдельной перегородкой в виде брезента, свисающего откуда-то сверху. Я, конечно же, вежливо отказался от такого гостеприимства. Но многое мне стало понятно.
Постигая алфавит
В чуме
И лишь только старшая дочь Николая, Шурка-комсомолка, была типичной хантейкой. Коротенькие кривые ножки, плоская грудь, узкие щелочки хитреньких глазок, маленький носик «пимпочкой» на широком скуластом желтоватом лице и черные, как воронье крыло, прямые блестящие волосы. Красавица – слов нет!
Отец очень уважал её и всегда доверял вести переговоры, если дело касалось денежных расчетов или бартера. Шурка в своей семье, несомненно, была самой образованной. Она в этом году закончила десять классов, училась в интернате в Салехарде, где большинство ее родичей за всю свою жизнь бывали-то считанные разы. А однажды она была в самой Москве, где катала на оленях посетителей ВДНХ. Она хорошо говорила по-русски, бойко считала в уме и, самое главное, знала цены на продукты. Остальные дети разбегались по тундре кто куда, как только над стойбищем заходил на посадку вертолет МИ-8, чтобы перед первым сентября забрать их в интернат. Кого поймают, того и увезут в город на учебу на всю зиму. А кому ж охота? Родители относились иногда с пониманием, иногда равнодушно к такому «сафари» на своих детей: не возмущались, но и не помогали соответствующим органам власти.
Вот такая мне досталась невеста — настоящий клад. Шурка, одетая в какое-то бесформенное платье в мелкий-мелкий цветочек, в мужской пиджак и платок на голове – комары все-таки, появилась у нас на базе ближе к вечеру. Поела и начала крутить хала-хуп. Здесь, на берегу озера Бол.Хадата-Юган-Лор до недавнего времени была база гляциологов. От них остались какие-то алюминиевые кольца подходящего диаметра. Сарафан надувался колоколом, косы развевались во все стороны, девчонка заразительно смеялась. Геологи, вездеходчики, рабочие с интересом наблюдали эту картину. Что же будет дальше? Все были в курсе происходящего. Положение усугублялось тем, что я был женат, и жена моя находилась тут же на базе. Присутствовали и другие женщины, которые сразу же прониклись сочувствием к молоденькой хантейке. Хотя, надо сказать, она была вполне самостоятельной и ни в чьей поддержке не нуждалась. Я даже не знаю, где она ночевала. Как раз был период «белых» ночей, когда Солнце только «прокатывалось» по северному горизонту и вновь поднималось в зенит.
На другой день физические упражнения с обручем возобновились с новой силой. И тут вмешался и определенно помог мне Его Величество Случай. Одна наша линия поисковых шурфов проходила прямо через базу. Все шурфы после опробования были закопаны, но один из них оставили специально для мусора. Туда выбрасывали всякие объедки из столовой. И вот Шурка на полном ходу влетает в эту 2,5-метровую яму, да еще вместе с подвернувшейся под ноги беленькой собачкой. Крик, лай, дикий хохот, макароны на ушах.… После такого конфуза она быстренько ретировалась восвояси, а я был спасён!
Чумы в сквозной долине Воргашор-Нодэяха, в которых жили Николай Лаптандер, его старшая дочь Шурка и вся остальная семья. 1984
База гляциологов на Хадате. Здесь и происходили события, описанные в рассказе
Для справки: Представители северных народностей часто вступают в браки с близкими родственниками. Поэтому потомство у них очень слабое. Из-за сурового климата и кочевого образа жизни младенцев, например, не купают. Паразиты, гнус, грязь делают жизнь малышей невыносимой. Процветает туберкулез. И, как следствие, короткая продолжительность жизни. Но самый большой вред народам Крайнего Севера нанесла цивилизация и такой ее атрибут как алкоголь. Катастрофически сужается и среда их обитания из-за открытых богатых месторождений газа и промышленного освоения северных просторов.
Анатолий Крашенинников
См. также