Полярный.net

Дневник студенческой геологической практики на Полярном Урале. 1976 год

Перепечатан через 28 лет. Стилистика и орфография осталась того времени.

1 июля 1976 г.

Целую зиму я думал об этом и, наконец, оно сбывается. Еще с вечера был упакован рюкзак, не забыл упаковать шурупчики с гвоздиками (сейчас и не помню зачем). Список вещей составлял не один десяток наименований. При регистрации вес всей этой кучи оказался всего 15 кг, на одно плечо как раз сносный груз.

В самолете АН-24 мы оказались без всяких препятствий, летели до Салехарда на высоте 4500 м. Два раза нас брякали о землю: в Урае и Игриме (рис. 1). Про Урай говорят, что это не рай, а температура там была не ниже 20°С по плюсу.

В Салехарде трохи подзадержались в ожидании теплохода ОМ-…, который был должен нас перебросить на ту сторону Оби, т.е. в Лабытнанги.

Перебрались через Обь (рис. 2, на снимке Кыштымов Федя) в Лабытнанги и уместились на ночлег в ж.д. вагоне за рубчик на нос.

На сим этот переполненный событиями день закончился.

2 июля 1976 г.

И снова дорога, теперь железная: Лабытнанги – разъезд 106 километр (рис. 3. Песня: …Чтобы жить километрами, а не квадратными метрами, да и песня в дороге нам словно воздух нужна… Автор Юрий Кукин).

В Харпе на остановке встретили «Бича» (прозвище непонятного происхождения) — знакомый геолог по прошлогодней практике на Каре. Человек, напоминающий персонаж из детского стиха: «Жил человек рассеянный с улицы Бассейной…», — очень добродушный и интеллигентный человек. «Бич» почти не изменился, все так же улыбается и завет нас «бичатами».

Подъезжая к п. Полярный (рис. 4) мы все глаза проглядели на горы, они были угрюмы, несмотря на белоснежные склоны, вершины гор слегка кутались в облаках.

В поселке, в управлении Полярно Уральской геологоразведочной экспедиции, начальники нас тут же захватили в оборот, видимо мы им здорово были нужны, и за 1.5 часа оформили нас на работу, этой прыти от них мы не ожидали.

Поставили палатку на отведенном участке и вповалку уместились на ночлег. Комарики не церемонились с нами.

В этот день были еще две приятные встречи с знакомыми людьми прошлого сезона. Мы встретили Степана Афанасьевича Золотарева, известного геолога и нашего непосредственного начальника, он шел с удочкой с рыбалки. Затем встретили Бориса, он отрастил второй подбородок и долго не мог нас узнать. Но, наконец, узнал, пригласил к себе в холостяцкую квартиру послушать музыку. Выпили винца, вспомнили прошлогодний сезон. Борис будет работать с нами.

Очень хотелось встретиться с Колькой Богдановым, но он сейчас в Лаборовой. Туда и поедут трое наших коллег: Лида, Витя, Серега.

На фото 5 – у здания Полярно-Уральской геологоразведочной экспедиции (ПУГРЭ).

3 июля 1976 г.

Спалось отменно, правда, подо мной было два бугра, но я как-то умудрился залечь между ними.

В этот день вытряхнули из балка отрядовские пожитки, т.е. палатки, спальники, другую утварь (рис. 6). Смотрели их и отбирали что получше.

На реку Харбей в этот день забросили трех наших мужиков (т.е. студентов).

Погода на Полярном хорошая. Вечером я лазил на сопку, что сразу у поселка, выложил булыгами «СЕРГЕЙ ГФН-74». Там уже имелось несколько надписей, и есть даже объяснение в любви. Это объяснение было выложено нелегкими камушками.

Замечу, что в п. Полярном выстроили новый клуб, а в столовой, между стеклами витрины холодильника лежит все тот же рубль, а кормят все теми же колбасными фаршами. В остальном поселок и все остальное осталось прежним.

Вечером, за нашей спальной палаткой, мы разожгли костер и долго пели под гитару, много болтали.

Над Лосиным Рогом (название горного хребта) облака напоминали зарево гигантского костра.

В этот день я ходил в маршрут с Сашей Афанасьевым (рис. 7). На газоне (ГАЗик — гусеничный вездеход) подбросили нас до Звенящего ручья и мы пошли вверх по склону. Саша — отличный мужик, простой и добрый, по-моему, в нашей партии, геологи все такие. Он много рассказывал о здешних местах, о геологии, и все, что мне не понятно в этой сфере. Он лирически заметил, что времена года меняются здесь буквально через пару шагов. Из лета, с буйными травами и разноцветьем мы попадали в весну, наблюдая набухшие почки кустарника. Далее журчание ручейков и молодую редкую ярко зеленую травку на голой мокрой земле. Пройдя чуть выше – нога ступает на снег. Да, удивляться есть чему.

Цель нашего маршрута состояла в следующем: дойти до гипербазитов и изучить это геологическое тело. Дело в том, что этим объектом заинтересовался некий человек, ученый. Он заметил, что гипербазиты выходят не в характерных для них породах. Есть догадки, что гипербазиты не что иное, как мантийные породы, вышедшие на поверхность вследствие больших тектонических подвижек.

Мы отбирали образцы пород шлифы на металлку и на силикатный анализ. Пробыли на этом геологическом образовании весь день. Должны были еще перебраться через перевал к ручью Подснежный, но не получилось по ряду причин.

Вернулись назад к дороге, там и догнал нас вездеход. На рис. 8 – вид гор на север от п. Полярный.

4 июля 1976 г.

Забросили еще троих наших на реку Харбей. У нас оказалось свободное время и мы, это я, Лида, Витька отправились на гору, которая оказалась одним из отрогов Лосиного рога. Набрали с собой консервов, апельсин, хлеба и все к чаю. Пошли. Начальники наши не противились. Шлось нормально. Разок вымокли под дождем. Еле перебрались через реку Б. Пайпудыну, схватившись за руки мы шли против водной стихии.

У подножья горы наломали дров и врезали в лоб. (рис. 9)

И все же мы на нее забрались (рис. 10). Съели апельсины, переводя дух, поглядывая по сторонам. В наших рюкзаках было еще много кое-чего съестного и от всего этого надо было избавиться. Для этого мы спустились на перевал, это примерно 50 метров по вертикали вниз, там была вода и хорошее место для очага в камнях. Дровишки были никудышные, это заставило нас поволноваться, т.к. чай закипел почти на угасающих угольках. Но все обошлось, и наелись мы до отвала. Все бы хорошо, но погода хмурилась, и мы снялись с места, поднявшись снова на вершину. Поставили тур и вложили записку. В ней было написано: «4 июля 1976 года в …часов…минут студенты ТИИ гр. ГФН-74-1 (далее имена) поднялись на эту вершину. Торопимся спуститься вниз, начинается гроза».

Грозы, как таковой, почти не было, но дождик изрядно помочил нас. Назад спускались все время по снежникам. В долине пришлось форсировать четыре речки.

Подходили к п. Полярный бодрыми и довольными. На все ушло 9 часов.

Я переселился в балок к геологам, т.е. к Сергею Петрович и нач. нашей партии Александру Ивановичу Суханову. Вечером пришел в гости Степан Афанасьевич. Долго беседовали, до 2-х часов ночи, а Степан Афанасьевич думал, что всего 10 часов вечера – ночи, т.е. темного времени суток, в это время года нет за Полярным Кругом.

5 июля 1976 г.

С самого утра впрягся в работу. Таскал со стройки жерди к балку для всяких хозяйственных нужд и для заброски в горы. Надумал, было стащить несколько добротных брусов, да местный строитель видимо этого и ждал и тут же попрекнул меня нехорошим словом, дескать, не надо брать эти брусья – в переводе на литературный язык.

К балку подогнали два газона. Нагрузили их до верха. Ехать решили в 17 часов, сперва на р. Харбей, а затем на р. Хадату, но тов. Абрамчук, начальник всех начальников, сказал: — «Чтоб духу вашего здесь больше не было!». — и мы, т.е. я, Сергей Петрович, Борис, два водителя Алик и дядя Саша – поехали.

На мосту, как полагается, был совершен традиционный ритуал, способствующий дальнейшему благополучному продвижению: каждому путнику по пол стакана водки. Традиция была исполнена, поехали дальше. На фото 11 – Сергей Петрович, Борис, спиной — водитель дядя Саша.

Перед Харбем наехали на здоровенную сель — горы камня и грязи.

В лагере были только Сашка Шишалов. и Юрик Ухалов.

Место для лагеря было выбрано красивое: на высоком берегу реки, кругом горы, зеленая полянка продувается ветерком.

Через час поехали дальше, на реку Хадату – я, Сашка Шишалов. и два водителя. Перевалили через четыре перевала, дорога, надо сказать адская. Где-то к 24 часам подъехали к какой то реке и не могли ее переплыть. Река называется Немур. На берегу стоял вагончик, в нем восемь коек, а на них даже матрацы есть! Это вроде перевалочного пункта. Возле балка валяется холодильник?! Решили вздремнуть, но не все, С.П. (Сергей Петрович) и дядя Саша пошли на рыбалку. Я скоро заснул.

На фото 12 и 13 – на пути к урочищу Харбей.

6 июля 1976 г.

Слышу сквозь сон чьи-то крики надрывные, подумал, что это С.П. или дядя Саша на помощь кличут, но голоса был не их. Выбежал, пошатываясь от сна, и вижу, что на том берегу реки бегает хант и орет: – Перевезите меня, пожалуйста – довольно плаксивым голосом. Я ему кое-как объяснил, что мы сами не можем переплыть, а он одно – перевезите меня, пожалуйста, и еще что-то по хантейски. Я еще раз несколько пытался объяснил ему суть дела. Тогда он обиделся и крикнул, что так пойду и ринулся, было в реку, да выскочил обратно, как известно, ханты воды боятся. Я чувствовал себя в неловком положении и, в общем-то обрадовался, когда хант пошел вверх по реке, там где-то и рыбачили наши.

Зашел в балок. Сашка Шишалов и Алик спят себе похрапывая. Ну и я залез опять на койку. Сон не идет. Лежу и слышу, что, будто кто-то шастает у балка, ну думаю, хант бродит и газон с продуктами обнюхивает. Тогда я отчаянным прыжком выпрыгнул наружу, а там никого и газона, что с продуктами, тоже нет. И в башке народилась глупейшая догадка, что это хант бесшумно умудрился газон умыкнуть. Но отбросил этот бред. Оказывается С.П. с дядей Сашей на нем уехали рыбачить, но, почему-то бесшумно. Видимо очень крепко спал.

Часов в 5 все проснулись, рыбаки разбудили. С.П. поймал килограммов пять хариусов. Вода в Немуре немного спала.

Залезли по газонам и поехали. Реку переплыли запросто.

Приехали на реку Малая Хадата в 8 часов утра. Наша цель – начать строительство базового лагеря геологической партии, здесь будет заканчиваться геологический сезон этого года осенью. Местечко для лагеря выбрали то что надо, красота неописуемая. Разгрузили газоны, тут же сварили уху, накормили водителей (рис. 14 и 15) и они уехали, оставив нас троих очень далеко от цивилизации.

Поставили десятиместную палатку, затем вырыли яму для картошки, засыпали ее, прежде очистив от ростков.

С.П. с Саней пошли спать, а я отправился погулять. Пошел вверх по ручью в надежде отыскать хотя бы плохонький кусочек хрусталя. Прибрежный песок сплошь состоял из серицита, сверкает на солнце как серебряная краска. Скалы тоже из серицитовых сланцев. Полез в гору, запыхался при этом. Наверху наклонное плато, по нему бегут многочисленные ручейки. Так как я был в вибрамах, то промочил ноги. Впереди маячили скалы, они напоминали разрушенный поселок и я подался к ним.

Породы сменились на кварциты. Забрался на наиболее высокую отметку и сложил там пирамиду. Полюбовался окрестностями и пошел назад. На душе было благолепно.

Пришел в лагерь, мужики еще спали, тут и я свалился, прежде обмазавшись дэтой.

Вечерком еще поставили шестиместную палатку, перебрались в нее на ночлег. Погода стояла все время отменная.

7 июля 1976 г.

Утром разразилась гроза с ливнем. Мы продолжали нежиться в спальниках. Часов в 11 встали, поели. Меня назначили внештатным поваром и я варил борщ с тушенкой. От этой пищи впоследствии мучила изжога. Чашки драили серицитовым песочком.

В этот день поставили еще одну 6-и местную палатку, 4-х местную палатку и сколотили туалет с выдвижной дверью, классный, надо сказать получился туалет, и написали на нем «Центральная сраль» (рис. 16).

Почти весь лагерь поставили. Вечерком мужики отправились на рыбалку (рис. 17). Позже и я пошел к рыбакам. Мало надеясь на успех, т.к. речка мне казалась безжизненной. Были пойманы четыре гольца. Это уже кое-что.

8 июля 1976 г.

Еле-еле встал, спалось здорово, хотя снилась всякая чепуха. В этот день мы закончили благоустройство лагеря, т.е. базы нашей Хадатинской партии. Осталось ждать газон и ехать на Харбей. Навели кругом идеальный порядок, получился не лагерь, а картинка, уезжать не хочется. Должны вернуться сюда через недельки три.

Мужики ушли на рыбалку, а мне наказали написать записку, если я отлучусь из лагеря. Так и было сделано.

Побежал догонять рыбаков, по пути присматривал удилище. Суровая природа покоробила стволы деревцев, и выбор был невелик. Вырезал дрын метра два с половиной, в четырех местах погнутую, привязал леску. Своих мужиков никак не мог встретить. Тут я в одной яме увидел гольца, охватил азарт, бросился в заросли искать червей. Минут 15 как кабан ковырял землю. Зеленая полянка приобретала темно-коричневую окраску. Уже начинало брать беспокойство и, наконец, отыскался один задрипанный червячок. Скоренько побежал к яме с гольцом, закинул снасть, но гольца там уже не было. Пошел вдоль берега и, показалось, набрел на рыбное место. Закинул удочку и тут же вытащил гольца. От червяка осталась одна кожа, но и на нее выдернул двух гольцов или тальм.

На голый крючок не клевало, снова пошел искать червячка, искал долго. Заметил С.П., подошел к нему, спросил о его об успехах. У него уже было поймано около двадцати штук гольцов и хариусов. С червями у него тоже дело плохо. Переманил его на свою яму и стал искать червей. Вся рыба из ямы была выловлена.

На фото 18 – лагерь на р. Хадате.

9 июля 1976 г.

В лагерь пришли ночью в 12 часов. Попили чаю и пошли спать. Было холодно, с трудом залез в спальник, ежась от холода, завязался и только отогрелся, как услышал шум газона. Через пару минут он подъехал. Выскочили мы к нему в чем были и удивленно смотрим, как из газона вылезала целая толпа. Газон был не за нами, он вез московских гляциологов на ледник. Водитель был знаком С.П. и они договорились, что через час он вернется и заберет нас.

Пригласили всех испить чаю, но москвичи отказались, возможно из-за скромности. Водитель же был свой человек, выпил кружку и повез гляциологов на ледник.

Мы не стали укладываться спать, а перетащили свои пожитки поближе к дороге и стали ждать газон. Ждали долго, выпили много чая, решили снова залезть в холодные спальники. И надо быть такому, через десять минут услышали тарахтение. Снова повыскакивали из палатки.

На сей раз мы поехали. Я и Саша залезли в кузов, С.П. устроился наверху. Минут двадцать ехали ничего так, но потом сон начал дурманить, наши головы болтались как колокольные языки только с переменной частотой и амплитудой.

В таком кошмарном состоянии добрались мы до реки Немур. Продолжили спать в уже знакомом балке.

Через четыре часа поехали дальше. Ехать стало легче. По дороге встретили зырян. Стояло два чума, много нарт, олени. Мы пошли к главе семьи, вокруг его роились многочисленные чада. Жена, довольно красивая женщина, стояла рядом. Поздоровались, мы спросили, давно ли они тут, ответили, что с ночи. В свою очередь они спросили, откуда мы и куда держим путь.

В чуме слышалась модная музыка из транзистора. Одежда у зырян обычная, советская, но изрядно изношенная. Волосы зырян светлые, сами бледнолицые, похожи на русских, только лица вытянуты.

Распрощавшись, мы поехали дальше. До Харбея доехали быстро. В лагере (рис. 21) встретили нас только одни начальники. Студенты были все на маршрутах.

Поселился в отдельной палатке, переманил к себе Юрика Ухалова, а вечером мы с ним пели песни.

10 июля 1976 г.

Пели песни, да так, что Саня Афанасьев нас урезонил деликатно, пришлось лечь спать. А пели мы с Юрой, так получилось, на прощанье… Пардон, все было не так, я заскочил на один день вперед, т.к. приходится вспоминать за пять дней вперед. Песен пока мы не пели. Утром я пошел в маршрут с Павлом Ефимовичем Брагиным на молибденитовый рудник, точнее пошли на экскурсию.

Рядом с рудником находится поселок и бывший лагерь заключенных (рис. 20). Все это заброшено. На улицах царит тишина и порядок, чистота идеальная. Вид заброшенного поселка навевает размышления о прошлом. Встречали одиночные безымянные могильные кресты. Сохранился барак за колючей проволокой, вышки охранников.

Облазили мы весь рудник, подходили к штольням, но не залазили, опасно. Наши мужики, Толик и Женя все же лазили и вылезли от туда окоченевшие. Я сперва не понял в чем дело и спросил: – Вас что, комары искусали? – На что они ответили: — Какие комары, когда там оводы. Я оценил их шутку, видя, как они отогревают руки. Но весьма серьезно заявили, что завидуют спелеологам – какую они видят красотищу!

На руднике наколотили молибдениту и пошли в лагерь.

11 июля 1976 г.

Должны в этот день переехать на новое место. Я упустил одно важное событие. Вчера Павел Ефимович предложил мне работать с ним в поисковом отряде, на что я с радостью согласился. Состав отряда: Павел Ефимович — начальник отряда, Галя (Галина Петровна) — инженер геолог; Люда — техник геолог; и я – студент (радиометрист).

В этот день собирались мы выехать этим составом в неведомые для меня места. Я и Галина делали раскладку провиантов на 15 дней, с этим делом справились лучшим образом.

Свернули палатки и сели на «чемоданы». Вскоре приехал газон. Приехали дядя Саша и Сергей Петрович. Покидали все шмотки в газон и поехали, распрощавшись с съемщиками, с нашими ребятами расставались, наверное, до конца лета (рис. 23). Я арендовал гитару у Сашки, за нее он затребовал заочно бутылку.

Смотрели карту, рассчитали, что ехать надо примерно 17 км. По дороге заехали на буровую, а там приятная встреча – Жора. Вспомнили с ним прошлый сезон, наказал мне передать привет всем «Карским».

Едем и вдруг резко останавливаемся, что-то случилось с газоном (рис. 24). Дядя Саша выскакивает и бежит назад, за ним С.П., Павел Ефимович, побежал и я. Оказалось, что потеряли каток от гусеницы. Начались приключения. С.П. распорядился заварить еду — застряли не на один час.

Решили мы с девчатами сварить супец с тушенкой и тут выяснилось, что мы оставили один ящик с тушенкой, говяжьей. Это событие серьезно нас шокировало. Павел Ефимович пока не знал про это, он ушел смотреть дорогу. Сварили суп, заправили банкой свиной тушенки, 10 банок находились в рюкзаке. Собрали всех на еду. И только налили горячий суп, как на нас набросились полчища комаров (рис. 25), они покрывали своими телами поверхность супа толстым слоем. А есть сильно хотелось. Галина Петровна не обращала никакого внимания на комаров, иногда она отодвигала их ложкой. Дядя Саша ел на ходу, делая круги вокруг стола, убегая от комаров. И я стал бегать, но не долго, очень не удобно есть и бегать. Сергей Петрович оказался смекалистей всех, он засунул чашку прямо в накомарник и спокойно ел. Я и Люда последовали его примеру.

Поев, мы с Галей решили сообщить о тушенке. Начинали издалека, спрашивая: — Сергей Петрович, когда вы приедете к нам? — Он отвечал неопределенно. Попросили его приехать через неделю. И как бы, между прочим, сказали, что оставили ящик тушенки. Наши старшие товарищи приняли это за очередную шутку, но мы настаивали нам поверить. Павел Ефимович молча встал из-за стола, залез в газон, что-то поискал и молча вылез. Нам хотелось провалиться сквозь землю.

12 июля 1976 г.

Отремонтировались и поехали дальше. Неприятные минуты, связанные с тушенкой закончились. Договорились, что Сергей Петрович заедет к нам через два дня, привезет аккумуляторы для рации и злосчастную тушенку. Газон выглядел беззубым, он поплатился одним колесом (рис. 26).

До места нашего первого лагеря доехали тихо и мирно. По дороге проехали чей-то лагерь, пара палаток, из одной высунулась чья-то заспанная голова.

Встали на берегу реки Большой Ханмей, у подножья холма. Горы в округе не высокие, нет острых пиков (рис. 28). Быстро раскидали шмотки и построили лагерь из трех палаток: женская, мужская и кают-компания (рис. 27). С.П. и дядя Саша уехали от нас.

Встали в 11 часов дня, поели. Я и Люда пошли в заброшенный поселок заброшенного антимонитового рудника за досками на стол в столовую. Там же стоит лагерь, который мы проезжали ночью. Познакомились с водителем ГТТ, Анатолием Михайловичем, я ему рассказал о цели нашего визита, на что он ответил, что досок добрых нет, есть гнилые. Вместо поселка обнаружили несколько развалившихся землянок. Несколько досок все же нашли.

Тут подошел глава хозяйства — Высоцкий Ким Александрович, симпатичный дядя, я подумал о его, возможно, одесском происхождении. Отряд занимался редкоземельными металлами. Минут через пять подошли его спутницы. И надо же такому случиться, это были университетские девчата, они меня тоже узнали, а познакомились мы на тюменском турслете. Подивившись этой неожиданной встрече, нас пригласили в палатку на чай. Девчата все удивлялись такому обстоятельству – встретить знакомого человека в такой глуши и дали. Засиделись. За палаткой услышали шаги, ввалились Павел Ефимович и Галя, они пошли на рудник. Попив еще чая за разговором, мы все разошлись по своим делам. Я и Люда потащили доски в наш «городок». Остаток дня благоустраивались.

На рис. 29 – передний план: водитель ГТТ Анатолий Михайлович, университетские девчата, задний план: Галя, Павел Ефимович, Ким Александрович.

13 июля 1976 г.

Вышли в маршрут. Я нацепил радиометр. Погода стояла чудесная, внизу было жарковато, на верху же нас продувало. Павел Ефимович изучал разрез, отколачивал образцы, пробы на шлиф, металлку, на анализы, все это я запихивал в мешочки, записывал в этикетку необходимые сведения. Обедать сели возле экзотического маленького озерца, диаметром всего 25 метров, с прозрачной водой.

После обеда направились к молибденитовому оруднению. По склону наткнулись на развалы интересных пород – кварце-микроклиновые жилы, предвестники молибденитовых руд. Павел Ефимович все радостно охал: – Ох, какие здесь чудесные охры (зона «охренения» — по геологически, шуточно). И не терял надежды отыскать оруднение. Незаметно я рванул в гору и чуть не достиг ее вершины (866.5 м), но П.Е. вернул меня.

На соседней горе увидели Галю и Люду, они были такие крошечные, меньше муравьев, а склон казался совсем рядом. Они нас так и не увидели.
Вечером сидели в своей кают-компании (рис. 30), философствовали, пели под гитару. Геологи, я заметил, очень интеллигентный и порядочный народ, ни разу я не услышал от них бранного слова. Павел Ефимович, кроме всего прочего, еще пишет стихи:

Белым снегом засыпает лагерь,
Мечется беспомощно Ханмей,
Затихают где-то за Арангом
Крики запоздалых журавлей.

А это значит – прощай Урал,
А это значит – конец сезона.
И не кричит братва – Ура!
Нам расставаться больно.

Белым снегом засыпает лагерь,
Леденеют линии шагов,
Их пронумеруют на бумаге
В рамках наших съемочных листов.

Белым снегом засыпает лагерь,
Гулко громыхает ГТТ,
Кто-то: Афанасьев или Брагин
Разливает всем Алиготе.

А это значит – прощай Урал,
А это значит – конец сезона.
И не кричит братва – Ура!
Нам расставаться больно.

14 июля 1976 г.

Сегодня я дежурный. Меня разбудил П.Е. и я, качаясь от сна, побрел в столовую. Сварил щи из свежего щавеля. Наслушался много лестных слов в свой адрес в отношении этих самых щей.

В маршрут пошли по ручью Безводному вверх. Холодрыга мучила беспрерывно. Встретили могучие останцы, залезли наверх (рис. 31). Ветер выбивает зубы. Подошло время обеда, а кругом ни воды, ни дров. Спустился чуть ниже, нашел три палки в канавах, решил хотя бы на них тушенку разогреть. По пути наколотил пириту и руды на марганец. Далее стояла водная проблема и решили согреть воды пол котелка. Воду обнаружили насколько десятков метров ниже по склону в небольших каменных углублениях. Набрали с трудом пол котелка. Я начал греть воду и тут подошел П.Е., неся охапку мха — ягеля, говорит, с таким топливом можно целое ведро вскипятить. И действительно, ягель загорелся бесцветным пламенем, как газ, тут же сбегал с кружками еще за водой. Дым от ягеля был просто удушающим, случайно вдохнешь – долго мучительно откашливаешься. Через 15 минут обед был готов — разогретая тушенка (свиная) с луком, пара огромных сухарей, их держали над паром перед употреблением и чай, надо заметить, индийский «Три слона» (рис. 32).

Задержались на этой седловине несколько часов, наколотили много образцов. Чувствую, что совсем замерзаю, схватил молоток и побежал на скалоподобную вершину и столкнулся с Галей и Людой, у них губы тоже еле шевелились от холода.

Домой пошли все вместе, завязав негнущимися пальцами мешочки с образцами.

Вечером пришли гости – Высоцкий с девчатами и дядя Толя. Душевно провели вечер. Пили чай с блинчиками и мармеладом, на десерт — пели песни под гитару.

Кимовцы, в свою очередь, пригласили нас на заморскую! фасоль.

15 июля 1976 г.

Камеральный (банно-стаканный) день. Для студента это относительно свободное время. Можно заняться личными делами. Для геологов же этот день напряженный: систематизация образцов, работа над картами, эталонировка радиометров. Мое дело разложить образцы. Уже несколько часов пишу этот дневник, надо вспомнить все события за неделю.

Этот день знаменателен тем, что закончился мармелад, наипервейшее лакомство. Еще остался яблочный компот.

Делать было нечего и я от скуки сходил за дровами для печки. Галя и П.Е. весь день просидели за картами и образцами, обедать собрались в 17 часов.

В этот день еще занимался стиркой, стиральной доской служил здоровенный камень.

Сделав все дела мы пошли к кимовцам. П.Е. идти отказался и велел передать приветы. Кимовцы нас заждались и чуть было не улеглись спать. Нас встретила Машенька, она лазила по древнему пепелищу и держала в руке кусок трубы. Ким Алексеевич заключил, что это часть туалетной канализационной трубы. Хм…

Хозяева нас встретили очень любезно, в свою очередь мы всем подарили полевые цветы. После обмена любезностями последовало приглашение за стол, а точнее на пол. Взялись за угощения. Первое, что бросилось в глаза, это две копченые рыбины. Ким Алексеевич рассказывает: — Поймал я одну рыбу, а следом выпрыгивает вторая. — Сюжет получается как в той песне о лебединой верности.

Так за рассказами были съедены две рыбы, картошка и, заморская фасоль, на десерт – песни. Ким Алексеевич хорошо пел и играл на гитаре, в основном песни Б. Окуджавы. Вечер был прощальный, кимовцы уезжали на новое место и следовало отдохнуть хотя бы часа два. Войдя в их положение мы ушли, тепло попрощавшись. Мы непременно должны с ними встретиться.

На обратном пути захватили дров. Наша местность без кимовцев осиротела.

16 июля 1976 г.

Пошли в маршрут. Взяли последнюю банку тушенки. Наша цель – антимонитовый рудник. Поднимались в гору прямо в лоб, осматривая по пути обнажения. Я замерял радиационный фон и упаковывал образцы. Так мы продвигались к цели и вышли на дорогу. Прозвали мы ее дорогой смерти. Слишком крутой серпантин вел на самую вершину к руднику (807.5 м). Титанический труд предшествовал, прежде чем пошли по ней машины. Отважные водители ездили по ней лет 30-40 назад. На этой дороге мы съели последнюю банку тушенки.

Подошли к руднику. В глаза бросилась черная дыра в скале – штольня. Заглянули, пока глаза не привыкли к темноте, ничего не было видно. Но потом! Мы увидели стол, уставленный вычурными бутылками и гроздьями винограда (рис. 33). Все это было изо льда, ледяные сталагмиты. Мы были очарованы увиденным. Я залез внутрь, отломил «гроздь винограда». На солнце это чудо слепило глаза. П.Е. испробовал сей виноград на вкус (рис. 34).

Подивившись на чудеса природы, мы, далее, свое внимание сосредоточили на поисках антимонита. Тщетно мы кружили вокруг штольни и долбили каждый камень, антимонита нет. П.Е. стал карабкаться еще выше, на самую вершину и, вот он, сверкающий на изломе минерал. Птицей взлетел к П.Е. и разглядел образец. Теперь я не буду долбить каждый камень – подумал — и тут же нашел нужную породу. Долбанул по ней и брызнул металлический блеск на гранях свежего скола. Наверху нашли колодец, а рядом антимонита — как картошки. В итоге мешок мой весил килограммов сорок. Швы рюкзака трещали под тяжестью, П.Е. жалел меня и все порывался взять часть образцов, я категорически отказывался.

Подходим к лагерю и видим сапоги девчат у палатки. Ну, значит дома. Крикнул их – тишина, значит, спят — решил. Пошел на кухню готовить рубон, т.к. был дежурный. Сготовил еду быстро, П.Е пошел будить девчат, но — их нет – говорит. У меня отвисла челюсть. П.Е. пошел еще раз в девичью палатку, заглянул под раскладушки, увы, их нет. Тогда пошел в палатку я, и сам похлопал по спальникам и заглянул под раскладушки, их все равно нет. У меня в голове рисовались всякие жуткие картины. Мы стали здраво рассуждать и пришли к выводу, что они в маршруте — рюкзаков не было на месте. Через полчаса наши девчата вернулись. Долго они смеялись над тем, что мы тут делали и думали. Виноваты были сапоги. На фото 35 — Галя (Галина Петровна).

17 июля 1976 г.

Мы в маршруте, погода хмурая, облака застряли на вершинах, не обращаем на это внимания. Согрели свиную тушенку, чай и тут на нас полило, мы были почти на вершине горы. Пьем горячий чай под холодным душем. В этот день маршрут не закончили, дождь выгнал. Спустились вниз и дождь перестал, лило только наверху. Девчата тоже сбежали.

Галя рассказывала, что слышала шаги ночью, а когда пошла умываться к ручью, то наткнулась на следы волка. Мы тут же бросились разглядывать их. Тревожно поговорив, успокоились – ведь у нас есть ракетница!

На Харбее наши ребята видели медведя и позже — волка. Волк тащил голову оленя. Встреча закончилась тем, что голова осталась у ребят. Эта голова дня три зловонила у палаток, пока ее не оттащили подальше. Через два дня видели следы волка не далеко от лагеря, ну и здоровенные — жуть.

Здесь же на Ханмее еще видели следы рассомахи и ее визитную карточку. Девчата видели ее, вернее ее зад.

22 июля 1976 г.

Дни летят бешенными темпами, не успеваю вести дневник. Очень много впечатлений. Каждый день ходим в маршруты, берем вершины, любуемся панорамой Полярного Урала, изучаем геологический разрез. Яснее узнал, что такое габбро, фельзиты, андезиты, сланцы, гнейсы и много всего. Были на антимонитовом руднике, на рудопроявлении магнетита, долбил огромные глыбы роговой обманки, наломал эпидота, нашел отличный кусман кварца с халькопиритом и пиритом.

20 июля к нам приехал Сергей Петрович. Идем из маршрута, видим свежий след вездехода, это подбодрило нас, и мы почти побежали в лагерь. А там С.П. уже затушил капусту с тушенкой, той самой забытой на Харбее, еще он привез аккумуляторы для рации. Приезд С.П. для нас был откровенным праздником.

21 июля – камеральный день — установили антенну «наклонный луч», покумекали над ручками управления рации, на первый взгляд она была готова к работе.

Закончились мешочки под образцы и мы стали запаковывать образцы в бумагу. Дальше все загорали, фотографировались. У Гали была цветная пленка. Вечером все пошли на прогулку к антимонитовому руднику, уже знакомому нам. Снова фотографировали в штольне ледяные бутылки с виноградом. П.Е. отыскал такой замечательный кусман антимонита, у него слой руды составил около 10 см. На верху горы были прорыты канавы, рядом лежали две лопаты, три кирки, два лома. Впечатление такое, что рабочие пошли бастовать.

В 23 часа подошло время радиосвязи. Мы слышали многих, но не тех, кого надо, а нас вроде не слышали или игнорировали. Утром снова будем связываться.

День прошел замечательно.

15 августа 1976 г.

Произошли большие изменения. Наш поисковый отряд перебрался на другое место, в район Большого Щучьего озера.

А до этого я побывал на 106-м, ехал с пьяным Иваном Герасимовичем. Он всю дорогу давил на сигнал и что-то орал, рядом сидела девушка и у нее стряслись мозги на ухабах. На 106-м с Сергеем Петровичем закупили продукты, загрузили все в АТС. Встретился с Борей.

Со 106-го заехали на Ханмей, забрали лагерь и отправились на Б.Щучье. Заезжали на Хадату, центральная сраль стоит на своем месте. Появилось новое сооружение – палаточная баня на берегу реки, не баня, а сказка, Сергей Петрович просто кудесник. Заезжали еще к гляциологам, у них целый поселок, видели маленькую девочку. Проезжали балки геофизиков, деревянного геолога.

И, наконец, приехали. Вид суровый, сыплет дождь. Рядом господствующая вершина – Пайдарата (Пэдарата) Саурей (1214 м). Мы с Юриком ходили на нее. Да, в нашем лагере прибыло мужского пола – это Юрик Ухалов.

Главная задача нашего отряда – найти галенит. Галенитовую зону нашли, но бедную, все же заложили 5 канав, может, будет большая руда…

На фото 37 — лагерь у Б. Щучьего озера. На заднем плане вершина Пэдарата Саурей. Ближняя палатка мужская, там жили я, Юрик, Павел Ефимович. Средняя – столовая (кают-компания). Дальняя – девичья.

---

Записи дневника закончились как бы неожиданно. Было еще много событий, например как мы гоняли по склонам гор (по куримникам) с Иваном Герасимовичем на АТС-ке, он забирался на крутое место и я его, выглядывающего из кабины, фотографировал на фоне крутого склона и дальних гор.

Меняли еще пару раз места стоянок.

Потом печальное возвращение на базу в Полярном и в Тюмень на учебу. Печальное, потому что очень жаль было расставаться с Полярным Уралом, с замечательными людьми, работающими там. Мы оставили там часть сердца.

Коллекция фотографий:

Мы вернулись в Тюмень в конце августа, привезли массу впечатлений, фотографий, минералы. Прощание с Полярным Уралом было тяжелое.

9 июня 2004 года, г. Когалым

См. фото

См. также

• Афанасьев Александр Константинович | Люди@Полярный.net
• История геологического изучения Полярного Урала
• Дорога на Харбей