Межхуутье, 1984 год
Для полевых работ того сезона на Талота-Хуутинской площади, взамен досрочно утратившего в 1980-м году ресурс (вследствие полного опрокидывания) гусеничного тяжелого транспортёра-тягача ГТ-Т, в свердловском Уралгипротрансе по цене двигателя был приобретен и капитально переоборудован списанный из-под буровой установки аналогичный тягач.
Досрочно утративший свой ресурс ГТ-Т. 1980 год
Следует отдать должное советской военной приёмке конца 70-х годов — данная машина, изготовленная в 1978 году на Алтае, списанная в Свердловске и переданная с надписью «металлолом» по левому борту в «добрые» руки, до сих пор исправно служит разведчикам недр Полярного Урала.
Тогда в ходе полевой камеральной обработки материалов прогнозно-металлогенический исследований многих участков колчеданно-полиметаллического оруденения, проходившей в балках на Хууте, что против устья Халатальбея, было определено, что нам не хватает ящиков для упаковки геологических проб. Подходящие ящики попадались при обследовании разведочных канав на участке ближайшего к нам Центрального рудопроявления. Настолько ближайшего, что четыре ящика из-под аммонита, употребленного ПУГРЭ годом раньше, можно было спустить с горки пешим порядком. Но это было бы слишком просто.
В полевых геологических подразделениях существует традиция. По окончанию какого-либо этапа работ, будь то завершение полевого сезона, завершение работ на участке или завершение бурения скважины, устраивается праздник. Причем значимость свершенной работы, а значит размах и частота праздников, определяется обеспеченностью подразделения спиртными напитками.
В автономных обстановках удаленных районов к реализации этой традиции готовятся заранее. К концу работы в дружных отрядах и на буровых, в командирской палатке или балке устанавливается, как ёлка на Новый год, и заправляется, как ракета на старте, ёмкость, производящая известный народный напиток, именуемый брагой.
Прибытие СНИГЭ на п.Полярный
Традиция эта соблюдалась и в Хуутинском отряде СНИГЭ. Завершение камеральных трудов начальников, с нанесением последних штрихов на полевые карты, происходило под доносившиеся от печки вздохи серебристой злодейки. Впереди было последнее воскресенье августа, больше известное как День шахтера. Сей праздник был почитаем в Горном институте, независимо от специальности. Тем более, что значительная часть геологов к шахтёрам относилась по месту работы. Каждый день топилась баня. На понедельник-вторник был запланирован наш переход из обжитых балков Хууты до подбазы Щучье. Но, как говорится, мы полагаем, а Бог располагает!
Праздник прошел весьма прилично. Веселье напоминало сидение за барной стойкой, под нестройные попытки пения «Коногона…», без плясок и взаимных оскорблений. Однако, рассвет, как водится, застал нас в состоянии синдрома разной степени: от однозначной головной боли до непонятного, неустойчивого равновесия при некоторой невысказанности… Опохмеление гущей не добавило нам ума и сил. Было принято решение ехать за недостающими ящиками на уже готовом к рейсу и поставленном под погрузку ГТ-Т, а по дороге пострелять зайцев.
Покряхтывая, в кабину вездехода взобрались: молодой специалист инженер Перминов, штатный водитель Серёга Степанов, студенты Миша Речкалов и Игорь Михайлов.
Без особых проблем по ложку, берущему начало почти от балков, поднялись к канаве, где видели ящики. Обдуваемые ветерком, осмотрелись вдаль. Погода была переменно-солнечная. Перед нами лежали бескрайние просторы холмистой голой тундры. Вдали, на севере, побережьем Байдарацкого залива Ледовитого океана отмечался край земли. В том направлении, вдоль ручья Халатальбей, начиная от переезда через Большую Хууту уходила белой полоской некогда набитая ПУГРЭ дорога на Талоту, откуда мы некоторое время назад прибыли к балкам у Халатальбейского брода. По этой дороге две недели назад проследовал забирать отряд А.Я. Ильюшенкова ГАЗ-71 под управлением П. Дмитриева. Теперь мы готовились проследовать по этой же дороге, но в южном направлении — по Байдарате, через озеро Большое Щучье, реки Хадату, Немур и Пайпудыну на базу в посёлок Полярный. И надо было поторапливаться.
У ГТ-Т
Делая «поправку на зайцев» мы, включив более высокую передачу, аккуратно выскочили с горы на дорогу километрах в двух от балков. Эта часть дороги представляла собой «почти асфальт». Но дальнейшему набору скорости воспрепятствовал крупный серый заяц, выскочивший из зарослей карликовой березки и нёсшийся вперед почти под бампером нашей машины. Под грохот открывающихся люков со стволами и резкие выхлопные звуки дизеля заяц начал уходить с дороги по кустам. По мере приближения к большой реке карликовая берёзка начала сменяться зарослями ивняка, становившегося всё выше и выше. Заяц скрылся из виду и наше внимание было уже приковано к захлестывающей в радиатор тягача листве.
Внезапно блеснула перед нами подсвеченная солнцем небольшая водная гладь. Невесомость с креном на левый борт сменилась резким торможением в чуждой водной среде. Последовал мягкий удар. Сквозь стёкла рубки мы наблюдали, как в танце весёлых бликов света, пробивающихся сквозь поднятую муть на передке, захлопнулись створки радиатора. Попытки отработать задним ходом сопровождались лязгом гусеницы по левому борту уже всплывшей кормы, что грозило сходом. Бампер из «демидовского» рельса, наваренный при недавнем капремонте, надёжно заякорился в глине под противоположным берегом неизвестного водоёма, а оторванные ото дна гусеницы плавающего транспортера, поднятого силой Архимеда, стали ему бесполезны. Через закреплённую в открытом положении крышку выхлопного эжектора навстречу выхлопным газам в трансмиссионное отделение врывалась вода.
Оставалось единственное правильное на тот момент решение — остановить затапливаемый двигатель, выключить передачу, перекрыть кран топлива. До того, как вездеход лёг на грунт полностью, были так же собраны и переправлены на берег ружья, припасы и некоторые вещички проживавшего здесь же И. Перминова.
Те, кто утопил ГТ-Т
После непродолжительного совещания на берегу было решено направить студента И. Михайлова к начальникам с худой вестью. Благо крыши начальственных балков виднелись в двухстах метрах. Остальные «члены экипажа» приступили к эвакуации аккумуляторов из затопленной машины.
Руководство отряда прибыло на место аварии незамедлительно, вело себя сдержанно, с некоторой долей удивления. Геоморфолог О. Бекшенев идентифицировал «лужу» как термокарстовое озерцо. Неудавшийся день убытия с берегов Большой Хууты закончился научно-техническим советом в балках. Совет проходил в лаконичной форме и конструктивной обстановке, под бесполезное улюлюканье выданной в ПУГРЭ для подобных случаев радиостанции «Алмаз». Все были едины в одном – машину нужно освобождать из воды. Мнения разделились на вариантах достижения цели: 1) удалить водоем; 2) удалить машину из водоема. Утро вечера мудренее! А вечер уже настал. И все разошлись по насиженным шконкам и нарам. Перминов пошел жить в баню, где уже сохли над печкой его спальные принадлежности. Технические мысли не оставляли умы всю ночь.
Утонул!
«Солнце еще не взошло, а в стране дураков уже кипела работа!». Для успеха мероприятия реализовывался принцип единоначалия. При этом начальственные права передавались от одного «генератора идей» к другому. В результате к восходу светила водная гладь с торчащим краем тента кормы ГТ-Т была сокращена посредством водоотводной канавы до положения, отраженного на фото. Следующей директивой было откачивание воды вручную посредством выварки, детской ванны из бани и алюминиевой фляги из под браги. Следует сказать, что благодаря достаточно высокому положению водоема относительно русла Б. Хууты все мероприятия имели определенный успех. Но к обеду начальник отряда А. Макаров начал собираться со студентом П.Хворовым на базу пешком. Инженер Перминов покидать машину категорически отказался и приступил к реализации своего, основного этапа — подъема тягача из «озерной ванны» с постановкой на горизонтальную площадку на берегу посредством ручной лебедки-коловорота.
На обжитых нами балках ранее базировались подразделения ПУГРЭ, проводившие горные и буровые работы по оценке рудопроявлений полиметаллов Халатальбейского участка. Здесь же находился техсклад горной бригады. Склад представлял из себя балок на санях, надёжно запертый на замок, но лишенный деревянных стен и вообще всех горючих частей. Их в зимние морозы позаимствовали оленеводы. На земле вокруг балка и на остатках пола лежали предметы, порождавшие в уме молодого горного инженера детали проекта грузоподъемного устройства с людским приводом.
Буровые штанги, горняцкие забурники, коронки, переходники, лопаты, листы железа, ломы, кувалды без ручек, «обломки» вездеходов, перфораторы без шлангов и прочее, и прочее. Из всего этого богатства приглянулись забурники (их было много), буровая свеча, куски колонковых труб, ломы, а так же старая ступица ведущей звездочки от ГАЗ-71 и водило от прицепного устройства. Горняцкие забурники различной длины изготавливаются из штанг бурильной колонны и служат для создания отверстий и камер для размещения зарядов при проходке рыхлой части разреза канавы. Буровая свеча — часть из двух-трёх штанг, соизмеримая с высотой мачты буровой установки, из которой собирается бурильная колонна при бурении скважин.
Всё это было перенесено на бугор позади выступающей из воды кормы вездехода. Кажется, всё приготовлено и коллектив взялся за раскорчевку кустов и выравнивание площадки. А где же взять трос? Ведь наши все под водой, в глубине корпуса машины.
Все балки ПУГРЭ при подготовке к отправке на участки санным способом стягивались в двух местах каротажным кабелем-тросом с целью предохранения от расшатывания, а главное — от потери крыши на ходу. Не были исключением и халатальбейские балки. Троса оказалось более чем достаточно. Из курса горного института была известна прочность на разрыв каротажного кабеля данной конструкции — 2 тонны. Нам предстояло развить тягу поболее. С учётом веса заполнившей лодку вездехода воды трос был сложен вдвое.
Схема коловорота-лебёдки
Нетерпение руководства, как правило, не позволяет конструктору закончить мысль в металле полностью. Не избежал этого правила и автор устройства, показанного на рисунке. Пока Перминов искал более подходящую трубу-втулку, в которой должен вращаться вал-коловорот, бригада потерпевших уже начала процесс испытания. «Монстр» из озера медленно, но верно пошёл! По мере продвижения испытатели перецепляли петли троса за траки гусеницы. Штатный водитель Серёга Степанов применял лом в качестве тормоза, периодически просовывая его за ленивец. И никто уже не обращал внимание на становившиеся всё более редкими и слабыми возгласы борт-инжененра о возможной аварии.
Четвёрка человеческих сил ходила по кругу молча, с опаской переступая натянутый как струна рабочий трос. Тем не менее ось спасительного устройства, отжав короткую трубу-втулку вглубь земли, уже пришла, хоть и под слоем смазки, в контакт с калёными шлицами ступицы. Когда машина уже на треть появилась из воды, вал переломился у основания! Никто не пострадал. Имели место возгласы огорчения! Машина вновь погрузилась на место. Изобретатель получил время, необходимое для доведения «изделия» до ума. За пять часов следующего дня ГТ-Т был успешно освобожден из воды и установлен горизонтально.
Всё необходимое для технического обслуживания со сменой масла у нас было на борту. Пришлось демонтировать все приборы и агрегаты электооборудования и, молясь за здоровье аккумуляторов, сутки сушить всё в бане. Здесь же ночью была высушена вынутая вместе с водой из фотоаппарата «Зенит» отснятая фотопленка. На ней сохранился и облик виновников происходящего, и события накануне. К нашему удивлению, в топливные баки и топливную систему вода не попала. Пока электрооборудование грелось в бане, мы сушили двигатель, проворачивая его вручную. Но, несмотря на все приготовления и применение эффекта декомпрессии при попытке запуска дизеля, нам удалось добиться только нескольких «плевков» черного дыма. На этом аккумуляторы безнадежно «сдохли». Сжатого воздуха для запуска, как обычно, не было.
Но всё разрешилось достаточно благополучно! Размышления о «прочих» способах вращения ведущего колеса с целью запуска дизеля через сутки были прерваны радостным стрекотанием ГАЗона на другом берегу реки. Да! Это возвращался Петя Дмитриев с отрядом Ильюшенкова в составе геологов Сибирякова и Чупрукова. После непродолжительного протокола встречи старых друзей наш ГТ-Т был заведен с буксира и, подъехав к балку, довольно «похрюкивал», наполняя электроэнергией аккумуляторы. И только командиры сели расписать «пулю», как над тундрой раздался отдаленный рёв. То по дороге со стороны Шучьего летел на помощь АТ-Л отряда Приуральской партии с А.Л. Крашенинниковым и А.Н. Кудрявцевым, а так же А.Б. Макаровым и П. Хворовым на борту.
Благодаря такому скоплению выпускников и студентов Свердловского горного института (кроме Чупрукова, окончившего МГРИ), про ГТ-Т все вскоре забыли. А легенда про то, как свердловчане вытащили из воды многотонный тягач вручную, ещё встречается на дорогах Полярного Урала.
И.Г. Перминов